Шесть миллионов - это статистика, не поддающаяся ни осознанию с помощью ума, ни воссозданию силой воображения, но история каждого отдельного человека из этого количества потрясает до глубины души своим трагизмом. Я понял это только тогда, когда ставил гениальную пьесу Тадеуша Слободзянека "Наш класс" в Осло, а потом - в Клайпеде. Кстати, в пьесе хорошо показано, как при столкновении двух тоталитарных идеологий можно дойти до такого безумия. С тех пор прошло немного времени - 75 лет. Еще остались в живых те, кто все это видел своими глазами и пережил, но о причинах трагедии уже успели забыть. Точнее, возможно, их как следует и не осознали.
В Европе снова процветает популистский национализм, а от него до нацизма - иногда один шаг. Открытого пламени нет, но искры неожиданно появляются то там, то здесь, а ресурсы человечности значительно подусохли, поэтому возможность пожара довольно велика. Это хорошо было видно во время кризиса беженцев из Сирии. Появились даже создаваемые или возникающие на этой почве партии.
Уже нет религиозного антисемитизма или научного расизма. Политический ксенофобский экстремизм, может, за исключением Венгрии и Польши, тоже практически не имеет значения. С другой стороны, именно ксенофобская карта была разыграна в истории Брексита. Народный антисемитизм и народная ксенофобия разных видов прекрасно распространяются и дальше. А в Литве всего этого дерьма хоть пруд пруди. Достаточно почитать комментарии читателей на портале Delfi или, скажем, забраться в фейсбук, и ты там оказываешься во всем этом по уши. Кризис беженцев, книга Ванагайте, улица Шкирпы, доска Норейки и так далее. Все это быстро разжигает очаги ненависти и раздора.
К статье на портале Delfi с нашумевшей историей об утонувшем и выброшенном на берег сирийском ребенке я прочитал такой комментарий: "В Аушвице места на всех хватит". Под комментарием была масса "лайков". Тогда я взялся за постановку сказки "Ель королева ужей" - спектакль, в котором мы пытались осознать действия братьев, взявших в руки ксенофобские косы и зарубивших ими чужестранного возлюбленного Ели (Эгле). В основе сказки по большей части лежали комментарии читателей портала Delfi, такие, как вышеупомянутый. Их было множество.
Однажды я сидел в баре, где один хорошо знакомый известный архитектор, изрядно выпив, кричал "Хайль Гитлер" и пел нацистские песни. Все находившиеся в баре ржали и веселились с ним - все блистали остроумием. Вообще в Литве ксенофобские анекдоты и шуточки встречаются часто, и никому они слух особенно не режут. В одной своей лекции Леонидас Донскис говорил о том, что такого рода шуточки в народе, может, и могут существовать - это своеобразный способ выпускания пара. Но когда, скажем, за границей, во время гастролей после премьеры приходит посол Литвы и за столом в мертвенной тишине в присутствии иностранцев начинает рассказывать анекдоты о евреях - поверьте, это не смешно. А таких случаев бывает немало. Казалось бы, литовцы, которые столько времени страдали от притеснений, должны быть толерантными. Но, к сожалению, это не так. "Поляк" всегда будет звучать с определенной насмешкой или пренебрежением. Я уже не говорю о русских. Русофобия в Литве стала значительной частью политического строя. Я не говорю о путинском режиме, я говорю о русофобии, которая в Литве уже не отделяется от политики. Причина всего этого, кажется, в дремучести людей, время просвещения их не коснулось.
Но как в этой дремучей средневековой тьме объяснить молчание интеллигенции? Вот, к примеру, сейчас в репертуаре литовского театра есть немало спектаклей на тему Холокоста. В одной радиопередаче два серьезных театральных критика обсуждают эти спектакли и приходят к выводу, что в них слишком уж кричат, бередят раны, а в будущем, возможно, об этом удастся говорить тихо и спокойно, соблюдая определенную дистанцию. Как спокойно и насколько тихо? Чтобы не бередить забвение? Кстати, один из этих критиков написал, что спектакль Гинтараса Варнаса "Гетто" разжигает межнациональную рознь. Так ли это? Мы что ощутили последствия этого разжигания межнациональной розни? Так кому об этом говорить? Предупредить других, что есть вещи, о которых надо молчать? Совсем как на том известном сталинском плакате, где женщина держит палец у губ и большими буквами написано: "Не болтай!"
Другой театральный критик в рецензии о "Нашем классе" начала с того, что сам по себе спектакль неплохой, но вот все портит надпись в конце, где сообщается количество жертв Холокоста и количество убитых граждан Литвы. По ее мнению, надо было ограничиться историей Едвабне. А то, что похожая история произошла в Кретинге, вспоминать необязательно. Мы, типа того, итак все знаем. Так ли это? В Клайпедском театре ни один не знает, сколько на самом деле евреев было уничтожено в Литве. Так это в театре, а если спросить на улице? Если бы такой вопрос задали ведущие печально известной телепередачи "Вопросик"? Поверьте, вы получили бы интересный урок математики. Кто знает, сколько до войны было синагог в Вильнюсе? Например, я удивился, когда узнал. Их было около 100. А сейчас осталась одна. Мы точно знаем слишком мало и плохо усвоили урок. А сейчас мы наблюдаем тенденцию создания приемлемого исторического нарратива. Интересно, что эта тенденция идет и сверху и снизу. Критическому мышлению в Литве почти не осталось места - тебя тут же сделают ватником и все, разговор окончен.
В Литве искусство все чаще оценивается сквозь призму национализма, а интеллектуалы молчат, иными словами - безмолвно одобряют. Так было с романом "Зеленые" Марюса Ивашкявичюса, с фильмом Шарунаса Бартаса "В сумерках" и со многим другим, что, может, не имело большого резонанса, что просто проигнорировали. А другие явления, скажем, фильмы, не имеющие никакой художественной ценности, возносили до небес, поскольку они отвечали общепатриотическим установкам.
И все же, есть свет и надежда. Многие зрители в Клайпеде смотрели "Наш класс", не скрывая слез. Человечность и эмпатия в Литве еще не включены в книгу исчезающих чувств. Также невозможно вырвать из литовского характера стремление к свободе, правде и демократии. Поэтому я верю, что и Холокост в зажатой в шестеренках страшных обстоятельств тоталитарного режима Литве будет должным образом осмыслен и не забудется никогда. Тогда не придется, если использовать термины психоанализа, говорить о травматическом забвении или вытеснении в область исторического подсознания, которая не даст успокоиться и будет возвращаться в виде ночных кошмаров. Тогда не придется ни перед кем оправдываться. Это одна из необходимых основ свободы и благосостояния.
Оригинал публикации в Facebook.
