Ни аристократический бунт декабристов, ни эксперимент демократических реформ, начатый в 1991 году и завершившийся с приходом Владимира Путина, не сдвинули судьбу этой страны в сторону западной цивилизации.

В этом месяце путинской России исполнилось 20 лет. 20 лет в стране держится олигархия, поддерживаемая миллиардерами и силовиками, с элементами тирании морально неадекватного лидера.

Есть ли еще надежда на то, что в ближайшие десятилетия Россия изменится – станет западной, свободной, демократичной? Нет, ее нет. Разве что случится чудо.

Россия в ближайшее время не изменится по трем важным причинам. Первое, это то, что она никогда не была другой и осознавала альтернативу западного развития как отказ от себя, политическое самоубийство или предательство.

Со времен Золотой Орды, из которой она развилась, Великое княжество Московское основывает свою государственность на насилии, тьме, лжи, вечной агрессии, рабском отношении общества с властью и внутренней несвободе.

Когда британский посол спросил царя Ивана IV (XVI в.) о статусе его подданных, он ответил: "Все – рабы". В течение нескольких последующих столетий юридические моменты несколько изменились, но менталитет остался прежним.

История России еще могла свернуть в другое русло, если бы перед Москвой устоял Великий Новгород. В Новгороде могла созреть западная Россия, в которой имелись зачатки духа Ганзейского союза и политической свободы.

Однако 14 июля 1471 г. перспективы цивилизованной России были погребены на века. Новгородское ополчение потерпело поражение перед войсками Ивана III в бою на реке Шелонь.

Новгород перед этим просил о помощи Великое княжество Литовское. Новгородская республика обратилась к Казимиру:

"Мы, вольные люди, Великий Новгород, бьем челом тебе, честной король, чтобы ты государю нашему Великому Новгороду и нам господином стал. И архиепископа повели нам поставить своему митрополиту Григорию, и князя нам дай из твоей державы".

Однако Новгород так и не получил помощи из Литвы. Как сказал историк Эдвардас Гудавичюс, на берегу Шелони состоялись кровавые похороны восточной политики Витовта Великого.

Проект западной России был уничтожен во время Шелонской битвы и в той страшной бойне и репрессиях, которые по случаю победы учинил Иван III новгородской элите, не щадя ни женщин, ни детей.

Путин в переносном смысле появился как раз тогда, а не в 1999 году. Иван III и Путин – одного рода, из столицы самых страшных палачей в Европе – Москвы, которая сеяла насилие и рабство среди соседних народов и стран. Только Путину не удалось расправиться с Киевом, как Ивану с Новгородом.

Со дня уничтожения западной России прошло 548 лет, и за все эти годы с восточной Россией не произошло ничего хорошего – за исключением мизерной неосуществившейся надежды сдвинуться в сторону Запада в 1610 и 1991 гг.

Надо быть очень наивными, чтобы верить, что через 10 или 40 лет Россия изменится больше, чем за пять с половиной столетий, и что политическая модернизация преодолеет прочную, как вечная мерзлота, традицию, которую Лермонтов назвал "страной рабов, страной господ".

Вторая причина, по которой Россия не изменится, это укоренившаяся в ней за много столетий политическая культура лжи и находящаяся на службе у власти идеология православия. Об этих двух моментах в своей книге Sainte Russie ("Святая Русь") писал французский историк Ален Безансон.

Православие не только вернуло путинской России роль эпохи царизма, но и придала ей намного больше манипуляторского цинизма. Союз Алтаря и Престола в истории, религии, философии и праве Запада имеет глубокие корни. Но союз Алтаря и КГБ или Алтаря и Ротенберга – это уже глубокое дно.

Определение "когнитивный диссонанс" в данном случае не подходит, поскольку в российском обществе немного когнитивного элемента – элемента рационального самосознания. Поэт Тютчев в свое время писал – "Умом Россию не понять", вот они поэтому и рады: все равно не понять, зачем стараться, ну его. Когнитивного диссонанса не может быть.

Между тем ложь, глубоко укоренившаяся в достоянии России как принцип внутренней и внешней политики, о котором пишет Безансон, - это та наживка, которую уже 300 лет заглатывают интеллектуалы на Западе, веря, что российские учреждения, нормы, принципы действия, проявления политической, экономической и культурной жизни общества - это именно то, чем их называют и представляют. Эта их вера – самообман.

В своей книге Безансон анализирует и разоблачает это заблуждение, обусловленное наивностью Запада, влиянием идеологий и продажности. Он говорит – россияне их все время обманывают, а они охотно восхищаются и верят лжи со стороны Москвы. И сейчас, и в советское время, и в XVIII–XIX вв. Тут напрашивается понятие введенное Раймоном Ароном – "опиум интеллектуалов".

Третье причина, по которой Россия не изменится, это то, что российское общество просто-напросто не хочет меняться. Нет ни внутреннего импульса, ни способности видеть мир не только с колокольни псевдопатриотизма, ни рефлексии, которая не была бы мистифицирована в византийском ключе (там вся философия, как заметил Безансон, - религиозная или идеологизированная).

Чтобы измениться, надо уметь критически оценить себя. А в России между лицом и зеркалом всегда что-то висит: то красный флаг, то икона, то какая-то простыня с исторической миссией: "Два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть".

Перемены должны начаться с признания совершенных преступлений, жестокости, нанесенных обид и раскаяния. Немцы с лихвой прошли этот путь после Второй мировой войны. Тогда как большая часть россиян нисколько не жалеет о зверствах и преступлениях своей власти – они не только оправдывают эту власть, но и прославляют ее. Прославляют Сталина, оккупацию, оправдывают самый кровавый в истории Европы террор.

Гордость за свою страну в России неотъемлема от гордости за своих тиранов и палачей. Они неприкосновенны, их не осуждают. На это обстоятельство обращал внимание Збигнев Бжезинский, который в иных смыслах даже симпатизировал России и говорил о том, что она может стать членом НАТО (говорил, что, возможно, в 2027 году она войдет в Альянс).

Преступления нацистов выявлены, виновных преследовали, осудили и наказали. Немцы взяли на себя ответственность in corpore за черные страницы своей истории. Чувство вины стало даже своеобразным комплексом, Schuldkult, который поставил печать на внутреннюю и внешнюю политику Германии. А что мы видим в России?

Бжезинский еще во время Бориса Ельцина писал: "В бывшем советском блоке ни один сотрудник сталинской тайной полиции, начальник концентрационного лагеря, мучитель или палач до сих пор не привлечен к уголовной ответственности за совершенные преступления.

Бывшие нацистские военные преступники наказаны за преступления против человечества, их наказывают и сейчас. В прессе посткоммунистической России и стран Восточной Европы много пишут о жестоком обращении с людьми, тайных убийствах, страшных пытках во время допросов, о новых местах захоронения, в которых тайно похоронены десятки тысяч жертв.

(…) Надо отметить, что некоторые из палачей, убивших 15 000 польских офицеров в Катыни и других местах, до сих пор живут на территории бывшего СССР и получают государственные пенсии. Из-за странного морального летаргического сна до сих пор никого и нигде не осудили за эти страшные преступления" (Out of Control: Global Turmoil on the Eve of the Twenty-First Century).

Это было до путинской эры. А после 1999 года все в ускоренном темпе только скатывалось вниз на дно политики и морали. Тираны, палачи и лакеи режима СССР снова стали положительными персонажами политической сказки и народными героями.

Российское общество на протяжении всего путинского двадцатилетия охотно слушают эти сказки и рассказывают их своим детям и внукам. Россия не намерена меняться, поскольку перемены связаны с публичным раскаянием. Бжезинский сравнил ее с Германией и обратил внимание на то, что раскаяния в России не было даже в сравнительно свободное время Бориса Ельцина, а преступники и тогда не только не получили возмездия, но и наслаждались привилегиями, которые им предоставляло государство.

Перемены также связаны с отказом от политики и культуры лжи. Безансон утверждает, что ложь глубоко укоренилась в культурное и политическое полотно России и уже на протяжении нескольких столетий является неотделимой частью своеобразия этой страны.

Наконец, измениться значило бы разрушить почти 600-летнюю традицию самодержавия. Вы только подумайте – что должно случиться, чтобы оно разрушилось, если даже такие потрясения как революция 1917 года и развал СССР в 1991 году, только продлили эту традицию и приспособили к изменившимся обстоятельствам.

На посвященных России международных форумах и в статьях из года в год с оптимизмом говорили о том, что (после войны с Грузией) путинскому режиму пришел конец, санкции (после агрессии в Украине) действуют, российская экономика вот-вот сплющится, убийство Александра Литвиненко, сбитый самолет Малайзийских авиалиний и покушение на Скрипалей - все это аукнется Путину, российское гражданское общество вот-вот созреет, в конце тоннеля виден свет.

Ни один из прогнозов не сбылся. Но может еще есть надежда на то, что есть конец тоннеля?

Летом этого года российскую делегацию вернули в парламентскую ассамблею ЕС. Европа повторяет ошибки, о которых писал Безансон. В статье Wall Street Journal от 8 августа, посвященной 20-летию Путина у власти, Анджела Стент открыто написала, что, несмотря на экономическую слабость России, Путин побеждает в играх за международную власть.

Кажется, тоннель стал длиннее. А где обещанный свет? Судя по тому, что происходит, если этот свет есть на самом деле, это может быть плохой новостью для тех, кто ожидает перемен – кка в песне группы Metallica No Leaf Clover:

Then it comes to be that the soothing light at the end of your tunnel Is just a freight train coming your way.

Было бы разумнее, вместо того, чтобы жить иллюзиями перемен в России, осуществить необходимые перемены в политике западных стран. Немалая ее часть в последнее время опиралась на ложные предпосылки, озвученные Фрэнсисом Фукуямой в 1989 г. в статье The End of History? и в его книге от 1992 г. The End of History and the Last Man.

Пока политическая практика и мысль Запада была занята идеями конца истории, Россия готовилась к активной переписке этой истории в свою пользу. Сейчас мы пожинаем плоды этого геополитического диссонанса. Ответ на вопрос о будущей роли России и внешних (внутренних ведь не обнаружено) импульсах политических перемен в ней кроется не в России, а все еще на Западе.

Поделиться
Комментарии