В принципе каждая из этих инициатив - это шаг в нужном направлении, но каждая из них имеет и один серьезный недостаток. Проблемы нацменьшинств литовские политики и политологи, всё ещё вооружённые самой известной цитатой Маркса о том, что бытие определяет сознание - пытаются представить как связанные только с социальным и экономическим отставанием определённых районов, в которых компактно проживают меньшинства. Несомненно экономические и социальные проблемы периферийных районов надо решать, но проблемы национальных меньшинств не сводятся только к ним. Проблемы языковой и культурной идентичности важны не меньше, а может даже больше, чем проблемы экономические, которые по сути своей одинаковы и в Висагинасе, и в Шальчининкай, и в Расейняй.
Очень часто можно услышать - из уст некоторых представителей польской и русской общин в Литве - что Литовское государство проводит политику намеренной ассимиляций национальных меньшинств. Но никто из тех, кто так утверждает, не в состояний назвать ни один стратегический документ - ни на уровне правительства, ни на уровне парламента, который декларировал бы такую цель. На самом деле Литовская Республика не имеет какой-либо ясно сформулированной политики по отношению к национальным меньшинствам. Поэтому очень часто решения, связанные с правами национальных меньшинств, на государственном уровне принимаются под влиянием эмоций, субъективных оценочных суждений или под натиском немногочисленных, но крикливых националистических группировок. И если в плане экономическом и социальном ситуация начинает понемногу меняться к лучшему, то в плане развития национальной идентичности, сохранения культурного и языкового наследия проживающих в Литве национальных меньшинств, к большому сожалению, в течение 30 лет существования независимого Литовского государства так и не удалось создать концепцию государственной национальной политики.
Но что ещё более странно, такой концепций не имеют и сами национальные меньшинства.
Мы все наслышаны о так называемых польских требованиях: оригинальное написание польских фамилий, двуязычные названия улиц, возвращение национализированной собственности. Однако на самом деле нет ни одного документа, в котором все эти ожидания литовских поляков были бы прописаны, были бы аргументированы, и была бы создана прозрачная и понятная иерархия этих требований: что, скажем, сохранение школ с обучением на польском языке важнее, чем написание фамилий, а написание фамилий - важнее таблички с польским названием улицы. Или наоборот.
На самом деле ситуация странна только на первый взгляд. И русская, и польская общины в Литве довольно сильно политизированы. Общественные организации, структуры гражданского общества в них слабы, а самыми известными и влиятельными представителями этих общин являются политики. A политикам такое положение вещей, когда нет никакой концепций или стратегий развития общины, как раз на руку. Потому как тогда они могут манипулировать этими требованиями в зависимости от своих нужд. Если скажем Избирательная акция поляков Литвы - Союз христианских семей или Русский альянс находится (в официальной или неофициальной) правящей коалиций - требования замалчиваются, формируется мнение, что проблемы незначительные, символические, что они решаются или уже решены. Если же ИАПЛ-СХС или РА переходит в лагерь оппозиции, готовится к выборам - проблемы наоборот выдвигают на первый план, у иностранных посольств проводятся протестные мероприятия, а СМИ и интернет наполняются риторикой военного времени...
И ситуация не изменится, пока не появится ясная и всеобъемлющая стратегия развития национальной общины. "Если свою историю не расскажете Вы сами, её за Вас расскажет кто-то другой", - утверждает известный польский маркетолог Эрик Мистевич, который был участником саммита "Вильнюсский край 2040". В конце июня на этот саммит в Глитишкес приехало более 40 экспертов из Литвы и Польши, чтобы начать работу над созданием стратегии развития польской общины в Литве до 2040 года.
Трудно сегодня однозначно сказать, каков будет эффект этой стратегии, какая будет реакция литовских политиков на её предложения. Намного проще представить, что будет, если такая стратегия не появится. Нас и дальше будут использовать, а наши права, наша численность будут уменьшатся. Без такой стратегий нами всегда будут манипулировать. И не столь уж на самом деле важно манипулируют ли нами польско-, русско- или литовскоязычные политики. Поэтому я надеюсь на успех этого начинания и на то, что также другие национальные меньшинства создадут подобные стратегии. Если мы хотим, чтобы Литовское государство относилось к нам, как к равноценным партнёрам - мы сами должны предлагать проекты решений, а не ждать подачек от властей.
Можем ли мы предвидеть, каким будет мир через 20 лет, какое будущее ждёт Литву? И да, и нет. Мы можем довольно успешно прогнозировать, скажем, демографические тенденции, но вряд ли способны предвидеть изменения в сфере технологий и идущие за ними экономические и социальные изменения. Oднако, мы в состояний представить будущее, в котором хотели бы жить сами или в котором хотели бы, чтобы жили наши дети и внуки. И двигать настоящее вперед, чтобы попытаться это будущее встретить.
