Это второй его рассказ о Нагорном Карабахе.

Путь в одну из самых горячих точек мира

В это мне трудно было поверить, но я получил все необходимые разрешения, автомобиль с водителем и зеленый свет на въезд в столицу Нагорного Карабаха Степанакерт. Мы ехали на двадцатилетнем "мерседесе" – двое литовцев, канадец и француз.

Оператор из России попросил передать оставшемуся в Степанакерте коллеге чемодан. Этот чемодан занял половину багажника. Еще несколько сумок, и водителю с трудом удалось закрыть багажник. То, что не поместилось, взяли в салон.

В автомобиле мы сидим в бронежилетах и в касках. Даже для худых людей - это вызов. У меня удобный жилет с защитой на плечах, поэтому можно опереться головой.

Несколько обескураживает, что журналисты находятся в полной экипировке, а сидящий за рулем местный – в обычной одежде... Кажется, что ты сам преувеличиваешь опасность, появляется чувство неловкости. А это опасно. Поскольку нельзя расслабляться, такая мысль - что подумают другие – первый шаг к несчастью.

На дороге – первые военные грузовики

На дороге появились первые военные грузовики с артиллерийскими орудиями и военными. Одни уезжают, другие еще в пути. Наш водитель сигналит каждому проезжающему и, отпустив ненадолго руль, поднимает сцепленные руки – приветствует военных. Некоторые отвечают ему знаком победы.

В пути тишина – никто ни рази нас не остановил, несмотря на то, что мы проехали несколько непонятных контрольных пунктов.

Водитель опался несловоохотливый. Коллеги какое-то время сидели в интернете, переписывались, но потом связь пропала. Это значит, что мы на территории Нагорного Карабаха.

Становится не по себе. Водитель разгоняется и кажется, едва вписывается в повороты на серпантине. Часто выезжает на встречную полосу. Вскоре становится ясна причина таких действий. Мы приближаемся к Степанакерту – одному из самых опасных мест в мире. Водитель едет быстро, чтобы как можно меньше времени провести в этом городе и быстрее вернуться домой. В конце пути он даже останавливается и проверяет резину, поскольку из-за большой нагрузки она нагрелась, перегрелись и тормоза.

В Ереване нам рассказывали, что Степанакерт разрушен, поэтому сейчас начнут бомбардировки других городов – азербайджанцы хотят нанести как можно больший ущерб поскольку знают, что армянам все придется восстанавливать. Так подрывают экономику страны.

Мы проехали через весь город. Если не считать выбитые местами окна, центр города не разрушен. Это несколько удивило. Завтра, надеюсь, удастся увидеть больше.

Почему мне каждый раз хочется добраться до эпицентра событий? Потому что только в таком случае можно увидеть хотя бы долю правды. Когда мы сюда ехали, нам сказали, что Степанакерт полностью разрушен.

Миру показывают виды развалин, сгоревшие машины и остатки снарядов. НВ реальности в городе есть несколько серьезно разрушенных мест. Значительно пострадали несколько многоквартирных домов, магазинов, в нескольких местах видны руины.

Это ни в коей мере не умаляет боль утраты людей, лишившихся своих близких. Это не меняет чувства людей, лишившихся всего нажитого имущества. Скорее это попытка показать нам, что в СМИ видят только драматические картины и сужают картину реальности. Надо понимать, что если разрушат 5% города, то именно эту часть и запечатлеют фотографы, а журналисты о ней напишут. Но оставшиеся 95% города мы не увидим.

Мы остановились у пресс-центра. Работники расположенного в подвале штаба еще раз дают нам короткие инструкции. Там проходят и пресс-конференции, есть беспроводной интернет. Вдоль стен сидят и работают несколько журналистов. На стульях сложены бронежилеты. Сегодня здесь спокойно. С утра не бомбили. Все немного расслабились. Интересная деталь – медиацентр размещен в школьном подземном тире.

Гостиница, в которой журналисты спят в туалетах

В центре Степанакерта стоит огромная гостиница со стеклянным фасадом. Она заполнена до отказа. Нет ни одного свободного номера, где можно было остановиться. Все занято коллегами журналистами. Однако особой радости от жизни в этой гостинице они не испытывают. Малейший взрыв - и стекло посыплется на головы. Поэтому большинство постояльцев спит в туалетах или в коридорах у лифта. Именно здесь стены самые толстые. Говорят, что некоторые ставят к окнам матрасы.

Поскольку места в главной гостинице мы не нашли – пришлось искать любое подходящее пристанище. Стемнело. Удалось получить номер телефона местного владельца гостиницы. Мы позвонили ему, и он сам приехал и забрал нас. привез в небольшое, но уютное здание на окраине города.

Каждому дал по номеру, угостил колой и пообещал найти назавтра таксиста, поскольку по городу никто ездить не хочет... Уезжая он попросил нас об одном – не включать свет на балконе и задергивать шторы: чтобы не было видно света и было сложнее целиться. Потом мы получили от него смс-сообщение с просьбой выключить свет в коридоре, поскольку он виден через стеклянную дверь.

Эти правила соблюдают все жители города. Вскоре один за другим послышались взрывы. Где-то далеко, поскольку стекла не дрожали.

Утром я проснулся в теплой постели, выспался хорошо. Коллега сказал, что ночью слышал минимум 10 взрывов. А я ничего не слышал. Спал. Может, и хорошо. Чем лучше высыпаешься, тем легче работать, тем меньше нервничаешь. А отсутствие холодного разума мешает.

Люди в Степанакерте тоже привыкли. Может, только есть одна разница – машины по городу ездят на огромной скорости. Зато самих машин мало. Минувшая ночь была относительно спокойной. Никто не погиб, не был ранен, не нанесен большой ущерб, хотя стреляли в городе.

Спустя какое-то время стрельба превращается в статистику, и только. Люди привыкают к жизни в таких условиях. Это становится повседневностью.

История одного дома

Мы остановились около сильно поврежденного пятиэтажного дома. В нем не осталось жителей. Стекла почти во всех окнах выбиты. Выбиты и витрины находящегося внизу магазина, вокруг валяются товары. Но их никто не трогает. Иначе в этой стране и быть не может. Я даже не спрашиваю о мародерах. Это оскорбило бы армян.

Я поворачиваю во двор дома и почти лоб в лоб сталкиваюсь с двумя плачущими женщинами. Я делаю фото одной из них и сразу опускаю камеру – ее подруга рассказала мне, что здесь во время взрыва погиб ее сын...

Через обломки бетона я пробираюсь в подъезд. Где-то внутри слышен стук молотка. Поднимаюсь наверх.

На четвертом этаже я встречаю мужчину, с молотком в руках. Позже выясняю, что его зовут Эдуард. Он жил здесь, но только этажом выше. Сейчас он прибивает дверь соседки, она его попросила об этом.

Я спросил, как все случилось. Эдуард сказал, что внезапно произошел взрыв, никто не понял, как, что и почему. Ударом все снесло. Металлические двери оказались внутри квартиры, а воздух вышел, выбив стекла изнутри.

Эдуард не пострадал. А вот военного, который приехал навестить свою маму, разорвало в клочки. Мать этого военного я и встретил во дворе...

Другой сосед Армен потом рассказал, что, услышав сирены, почти все жители спрятались в подвалы. Тогда Артур прибежал искать свою мать Марету. Она спряталась в подвале другого дома.

Не найдя ее, молодой человек вышел в подъезд – и в этом момент произошел взрыв. От Артура ничего не осталось, сказал Армен, показывая темно-красные пятна на стене гаража, находящегося в нескольких десятках метров.


В подъезде осталось 18 жителей. И все они в подвале

Около многоквартирного дома на другом конце города лежат обломки ракет и других снарядов. Некоторые снаряды необычные. Например, круглый шар с шипами. Но он небольшой, может уместиться в ладони. Пока я его фотографирую, из подъезда выходит женщина. Потом она приглашает меня в гости. Только не в квартиру.

Уже две недели она живет в подвале вместе с другими 17-ью соседями по подъезду. Они не уехали в Армению – остались здесь. Только живут под землей. Подвал стал их временным пристанищем.

Там в двух помещениях по 20 кв. м каждое, эти люди и ютятся. Вдоль стен стоят старые железные кровати. Их в свое время не выбросили, оставили в подвале. Сейчас они пригодились. С другой стороны - деревянные полки с продуктами. В центре – общий стол. В другом помещении – стоит печурка, но ее еще не топили, телевизор и кастрюля, в которой варят обед – картошку и яйца.

Гельмут – самый старший из жильцов. Ему почти 80 лет. Он родился и вырос в Нагорном Карабахе. Все соседи зовут его "дедом". Под землей н живет две недели. С самого начала конфликта. Смотрит телевизор и винит в этой войне Владимира Путина, который не помогает Армении. Гельмут уже пережил несколько войн. Говорит, переживет и эту.

В подвале другого подъезда также живут местные. Живущая там Венера на войне потеряла сына. Однако визит журналистов ее порадовал – как и других жильцов.

С первых же минут мы ощутили армянское гостеприимство. На столе появились и огурцы, и помидоры, мясо и другая еда. Конечно, к ней – виноградная домашняя водка.

Гостеприимство армян особое. Я немало путешествовал, но больше нигде такого не видел. Люди от бомбежек скрываются в подвале и спрашивают, чем я тебе могу помочь? Ставят еду на стол и еще кладут ее в карман.

Связь пропала, а с ней и чувство безопасности

Говорят, ночью снова бомбили. Но я опять ничего не слышал. Как-то мне здесь хорошо спится. Стресс и беспокойство ушли, как только я сюда приехал. Зато утром произошло худшее, что может быть для современного человека – пропал интернет. Нет мобильной связи, нет и интернета. Может, привыкнуть к этому нетрудно, но ведь важно информировать близких, что все в порядке. Я заметил, что многие журналисты не дружат с процедурами безопасности. Для меня после всего, с чем довелось столкнуться за границей, это один из важнейших моментов.

Важно, чтобы кто-то следил за маршрутом, знал, с кем, где и когда ты находишься. По какому адресу живешь, с кем уезжаешь и что делать, если не выходишь на связь в условленное время. Каждая поездка в такое места делает меня более ответственным за себя и коллег.

Это не страх. Это просто забота о своей жизни, здоровье и близких. Каждый раз, когда известны планы или они меняются, я сообщаю об этом нескольким людям по интернету. В документе, который я им высылаю, указан не только адрес, где я живу, но и контакты близких, особые приметы, по которым можно опознать тело.

Вот поэтому на этот раз я почувствовал себя неприятно, не сумев передать весточку, что у нас все хорошо и информацию о том, что мы будем делать дальше. Каждая деталь – номер машины, на которой едешь, имена, фамилии, клички, телефонные номера – это важно, чтобы потом можно было отследить, что случилось, если ты пропал или не вышел на связь.

С нами сапер, который был во многих военных зонах

У журналистов есть такое понятие "фиксер". Это местный человек, который помогает журналистам действовать в незнакомой для них обстановке. Он управляет автомобилем, работает переводчиком, ищет собеседников, иногда выполняет роль телохранителя. Сегодня с нами – Асканаз. Он из Еревана. Асканаз добровольно помогает журналистам, работающим в военной зоне.

Его голыми руками не возьмешь. На вопрос, кто он по профессии, Асканаз нехотя сказал – сапер гуманитарной миссии, работал во время военных конфликтов в Камбодже, Афганистане, Грузии и др.

До теперешних событий он несколько лет служил в Нагорном Карабахе, потом был добровольцем. Сейчас, когда началась война, в армию его не призвали, вот он и решил таким образом помогать в сложившейся ситуации.

Он стал работать с зарубежными журналистами. Таких людей, как Асканаз здесь очень не хватает.

Асканаз работает профессионально. Он прекрасно владеет английским и русским, знает местность, умеет общаться с людьми и знает, что нужно журналистам. Мало того – он работает безвозмездно.

Именно он и отвез нас в старую столицу Нагорного Карабаха, чтобы показать обстрелянный исторический армянский собор. Об этом – в третьей части нашего рассказа.

Поделиться
Комментарии