Что изменилось, насколько глубоко стоит мигранту или беженцу изучать литовский, к кому обращаться, чтобы процесс интеграции шел быстрее, что стоит менять в миграционной политике?

Об этом в студии Delfi мы говорили с участниками проекта Еленой Фотьяновой, Олегом Соминым, Халилом Ибрагимом Аком и Петро Пироговым.

Что изменилось?

Елена Фотьянова

Висагинас - город небольшой, и когда интервью вышло - на наших ресурсах была какая-то реакция. Разнообразная. Потому что люди, живущие здесь, они - большие патриоты своего города, и они иногда ревниво воспринимают попытки “чужаков” приехать сюда и что-то говорить. Это по-своему трогательно, это признак любви к своему городу. Кроме того, я получила много поддержки от людей, прочитавших это интервью. Я донесла то, что хотела - любовь и восхищение этим маленьким городом.

— В России, наверное, тоже многие прочитали это интервью?

Вы знаете, у меня не очень много контактов с Россией, к вопросу об интеграции. Я сознательно выстроила свои социальные контакты так, чтобы максимизировать их здесь и не заменять другими.

Петро

Могу сказать, что фидбек был очень сильный, был определенный резонанс. Могу сказать, что больше это было в художественной среде, так как в моем интервью затрагивался вопрос художественного образования. Могу сказать, что меня удивило, когда видел репосты от людей, с которыми я не знаком. Можно сказать - проснулся с утра известным. Узнал, что статья вышла, когда мне начали писать, мол “привет, мы видели”, мне было приятно. Некоторые члены украинской общины в Литве, которые давно тут живут, и приезжие, начали мне писать, предлагали встретиться.

Халил

Люди, которые такие же политбеженцы, как я, меня поздравили, и сказали спасибо за то, “что собой пожертвовал”, потому что для наших стран - не так легко говорить публично что-то против, из-за политической ситуации. Со стороны других людей - я особо не знаю, что думают. Фидбек получаем от комментариев, и хорошее, и плохое пишут.

Олег

Я очень люблю собирать аналитику по комментариям, и приятно удивился, что именно на Дельфи мы, по сравнению с другими публикациями цикла, собрали не очень большое количество комментариев. Для меня это значит, что мы говорили либо совсем непонятно, либо то, что люди разделяют. Были полярные истории: мы в одночасье проснулись украинскими евреями, которыми, при всем желании, не можем быть. Это было интересно. Очень позитивный отклик был в Фейсбуке: нас поздравляли, но были и вопросы “а зачем эта публикация”. Многие говорили, что мы в очередной раз очерняем страну, и должны делать что-то, чтобы нас здесь любили. Ну, это крайности. В общем и целом, публикация стала своеобразным фильтром: в любых непонятных ситуациях, как говорится, мы даем ссылку на статью, и человек сам решает, общаться с нами или нет, разделять наше мнение или нет. Статья же вышло без какого-либо политического уклона, она про образование, на самом деле, и про выживание мигранта в Литве, с точки зрения бизнеса, внимания властей. У нас такое мнение, мы его выразили, у нас такой опыт. В общем и целом, все было очень мягко.

Мигранты - проблема?

Петро

Мне кажется, это - определенный политический капитал, который некоторые могут использовать в свой вес. Есть распространенное мнение, что человек может забрать рабочее место у местного. Оно в принципе несопоставимо, потому что иностранец, который приезжает сюда, должен получить разрешение с биржи труда, и то, что он не претендует на рабочее место местного жителя. Мне кажется, это стереотип.

Олег

В любом месте есть люди, которые всегда чем-то недовольны. Я не припомню какой-то открытой вражды, недовольства. Мы наоборот всегда встречали поддержку, понимание. Но какие-то нюансы есть в каждой стране.

Халил

Я считаю, нужно смотреть на возраст людей в этой статистике. Молодое поколение более открыто к иностранцам: они уезжают, приезжают. А есть те, кто в возрасте от 35 до 40 лет - они всегда принимают иностранцев. А те, кто старше 50 лет - они да, спрашивают, “а что приехали”. Мы из-за этого не обижаемся, потому что это нормально, оно всегда есть, и в моей стране тоже это есть.

Первый стереотип - то, что мы из Турции, религиозно отличаемся. С другой стороны - мы из Турции, красивая страна, и так далее. Позитивнее смотрят. Но когда говоришь, что ты здесь постоянный житель - понимают, “а, уже не гости”.

Елена

В моем личном опыте ничего подобного нет по двум причинам: во-первых, тут колоссальная культура взаимной поддержки и помощи, исторически. Даже если ты чужак - ты все равно получаешь от нее пользу. Если ты выступаешь с каким-то запросом - тебе все будут пытаться помочь. Это в крови. Ты понимаешь, что это культурная традиция такая - взаимопомощь и взаимовыручка. Во-вторых, открытый конфликт здесь нетипичен. Это маленькая оседлая страна, исторически очень оседлая,тотальная миграция литовцев в большую Европу - она вся с возвратом. Здесь очень сильно думают прежде, чем идти на открытый конфликт. Вежливость - это условие комфорта. Здесь умеют взаимодействовать деликатно, без конфликтов, хотя всякое бывает. В результате - ничего плохого, только хорошее.

Елена

Литовский язык - он такой, что ни один носитель не уверен в том, правильно ли он говорит. Это очень сложный язык с очень тонкой фонетикой. Я не знаю, может ли работать распространение числа не носителей, которые говорят на его упрощенной версии, на какое-то укрепление, усиление языка. Я бы скорее думала о расширении числа университетских курсов, лингвистических и культурориентированных проектов, в которых все могут принимать участие. А преподавать его на уровне “viena mažą kapučino” (один маленький капучино - Ред.) - не думаю, что это сыграет какую-то роль.

Олег

Есть спрос на литовский язык, я могу это уверенно сказать, потому что у нас курсы литовского, мы преподаем на русском, постоянно формируются группы. Естественно, это не то глубочайшее знание, которое мог бы передать филолог. И одна из первых наших преподавательниц задала совершенно правильный вопрос: вы собираетесь стать филологами литовского языка или вам нужно говорить на нем? Это важный вопрос

Что касается миграционной политики, то ситуация тут странная: да, чиновники делают все, что можно, чтобы как-то продвинуть литовский язык, но делают это “чиновничьим” образом, ограничивая доступ к информации на других языках. И это для мигрантов большая проблема. Все понимают, что невозможно по щелчку изучить сложный язык на том уровне, который позволит свободно выразить свою мысль. На простом - да, можно, но ожидать и требовать глубоких знаний от эмигрантов, с моей точки зрения, это странная позиция. Поэтому, я всегда выступаю за то, чтобы Литва открылась другим языкам.

Халил

Беженцы обязаны изучать литовский язык, потому что они собираются долгосрочно здесь жить. Есть система, но очень очень слабая. После того, как беженцы здесь проходят кратковременную программу интеграции, полученных знаний литовского языка недостаточно. Когда долго здесь живешь - ты не сможешь выучить язык на улице. Нужно закончить курсы, выучить грамматику, чтобы ты смог говорить. Для беженцев есть проблема - они не могут нормально выучить литовский язык. Поэтому, надеятся на детей, чтобы хотя бы они выучили язык в литовской школе. Я считаю, что литовцы сами не верят, что иностранцам нужен литовский язык. Зачем им нужно это? Должна быть какая-то поддержка для тех, кто учит литовский язык: для мигрантов, для беженцев, для студентов.

Петро

Мне кажется, что, попадая в другую страну, ты попадаешь и в другую языковую среду - невозможно не выучить. Ты интегрируешься, ты вынужден это делать. Государство создало все условия через какие-то экономические инструменты: ты хочешь быть полноценным на рынке труда и вынужден интегрироваться в общество. Мне учить литовский было несложно: похожая система, слова другие. Я большой проблемы не вижу, желающие могут найти курсы, изучать язык. Мне кажется, все сбалансировано. Среди литовцев, когда приехал, спрашивали, а зачем я учу литовский язык? Пока я тут - я должен изучать местный язык, культуру, не доставлять дискомфорта.

Поделиться
Комментарии