Тем более, что отличительной особенностью кафедры русского языка было выдающееся обилие Татьян – коллеги, бывшие студенты ВУ в комментариях могут их вспомнить. К тому же выпускники Московского университета не переводились – и студенты, и аспиранты. А раньше? Когда начали? Когда же еще, как и почему в Литве праздновали Татьянин день?
В первой половине XIX века незачем было праздновать Татьянин день, пока был свой университет. Да такой, что Александр Полежаев в неприличной поэме «Сашка» писал:
О родины прямых студентов –
Геттинген, Вильно и Оксфорд!
У вас не может брать патентов
Дурак, алтынник или скот;
У вас не может колокольный
Звонарь на лекции сидеть,
Вертеться в шляпе треугольной!
И шпагу при бедре иметь.
И так далее. В том смысле, что Виленский университет, как Геттингенский или Оксфордский – вот настоящая Alma Mater, не то что какие-то сомнительные заведения. А когда в 1832 году императорского Виленского университета не стало, тем более – что тут праздновать?
Шли годы, и в 1857 году виленский генерал-губернатор Владимир Назимов, прежде семь лет отслуживший попечителем Московского университета и удостоенный звания его почетного члена, устроил торжественный обед для бывших его питомцев и «знатнейших лиц в городе» по случаю годовщины основания университета – Татьяниного дня. И при Назимове такие праздники некоторое время продолжались. В 1859 году на таком обеде после первых тостов, провозглашенных генерал-губернатором, бывший профессор Виленского университета Павел Кукольник продекламировал свой стихотворный тост, – стихотворение, внушенное ему «его усердным и многолетним служением просвещению и гармонировавшее с духом праздника»:
Кому заздравный наш мы кубок посвятим?
Кому торжественно честь ныне воздадим?
Тебе ли, колыбель Руси образованья,
Предмет шести царей заботы и вниманья,
На лоне матери всех русских городов
Плодами мудрости питающий сынов
Обширнейшей, Творцом прославленной державы,
Где поколения, для пользы, чести, славы,
И благоденствия родной страны своей
Трудясь, блестящiй путь себе уготовляли,
Сокровища ума и духа собирали,
И вместе с жизнию несли на жертву ей?
Или тебе, кому благое Провиденье
Святилища сего вручило управленье,
Чтоб свету доказать, чтоб убедить сердца,
Сколь силен кроткий дух; каких плодов бесценных
Там должно ожидать – великих, несомненных,
Где стаду малому Бог ниспошлет отца?
Промчалися семь лет, – ничто не возмутило
Его спокойствия – и ни одно пятно
Лазури ясных дней над ним не помрачило;
А по тебе досель остался одно
В сердцах питомцев и отцов их умиленье,
Почтение в душах, в устах благословенье.
Так в нашей памяти мы вас соедним:
Заздравный кубок наш обоим посвятим.
А то, что ныне круг наш малый оживляет,
Что чувство искренней любови нам внушает,
Что сердце нашими устами говорит,
Глас благодарного потомства повторит.
(Смесь = Rozmaitośći // Виленский вестник = Kurjer Wileński. 1859, № 13, 13 февраля, с. 153).
Шли годы... В межвоенном виленском Университете Стефана Батория русской филологии как программы не было: в отличие от Кракова и Львова, русистики не могло быть ни в Вильно, ни в Варшаве, чтобы и тени не осталось русского влияния на землях, со времен Екатерины II входивших в состав Российской империи. Однако были русские студенты, и русский язык как иностранный и русская литература как часть всемирной преподавались. Так что Союз русских студентов УСБ устраивал празднования Татьяниного дня, по меньшей мере с января 1932 года, с участием старших коллег из Виленского русского общества, с чаем, чтением стихов и пением романсов.
В 1937 году в празднике участвовали основательница женской русской гимназии в Вильно Любовь Поспелова, директор Пушкинской гимназии Дугиль, оказавшийся к тому времени с лекциями в городе философ профессор Александр Вейдеман из Риги, уроженец Санкт-Петербурга и воспитанник Санкт-Петербургского университета. А местные газеты «Наше время» и «Русское слово» печатали к 25 января соответствующие стихотворения и статьи, например, с выразительным заглавием «Заветы старой гвардии» Всеволода Хмарина (он же писатель и педагог Гавриил Корнейчук). И сообщали, как русская молодежь и общественные деятели старшего поколения праздновали Татьянин день в Праге, Варшаве или Остроге: наряду с Пушкинским днем, самым главным праздником русского рассеяния – днем русской культуры, постепенно повсеместно стал отмечаться Татьянин день – день русского просвещения, русского университетского образования.
В Каунасе, «временной столице» Литвы, Татьянин день отмечался тоже – по меньшей мере с 1928 года. Во всяком случае основанное годом ранее Объединение русских студентов Литовского университета (с 1930 года Университет Витаутаса Великого) в 1929 году в Татьянин день устроило в Русской гимназии традиционный обед, с приглашением всех бывших студентов российских университетов и других высших учебных заведений, а газета «Эхо» отвела под это дело целую страницу со стихами, статьями и воспоминаниями. А в 1930 году, когда Московскому университету исполнилось 175 лет, на торжественном заседании выступали почетный доктор Университета Витаутаса Великого Йонас Шлюпас, профессор Йонас Шимкус, профессор Владас Станка, а в концертном отделении – пианист и композитор Балис Дварионас, актер Стасис Пилка, певица Владислава Григайтене, певец Пятрас Олека – бас-то он бас, но в Московском университете изучал медицину. Не всем времени хватило выступить с речью, так еще и на ужине речи говорили – тот же Шлюпас, лектор университета Михаил Баневич, он же Миколас Банявичюс, юрист и писатель, профессор Университета Витаутаса Великого Семен Беляцкин, адвокат Всеволод Боев, князь Илларион Васильчиков, прежний владелец Юрбаркаса, и другие.
В 1932 году был устроен Татьянинский концерт-бал, с участием артистов Государственной оперы и выборами Татьяны, в 1933 году Татьянинский бал был благотворительным – в помощь неимущему русскому студенчеству, а в 1937 году на Татьянинском концерте-бале певица, конечно, исполнила романсы на стихи Пушкина, все-таки год Пушкинского юбилея, но в основном отжигал джаз-банд Померанца.
Кажется, рассказ о традициях Татьяниного дня в Литве затянулся, и пора закончить стихотворение Евгения Шкляра «В день Св. Татьяны (К 175-летию Московского университета)» из ковенской газеты «Наше время» (1930, № 266, 26 января, с. 2):
Околыш небесного цвета,
Сирень полинявших петлиц...
Да было ль когда-либо это, –
Не вспомнишь ни прозвищ, ни лиц...
Но имя пресветлой Татьяны
Пред нами, как луч заревой,
Она – героиня романа,
Который зовется Москвой.
Кто помнит Москву в эти годы, –
Тот знает, что жил в ней не зря,
Толкаясь на сходках и сходах
В двенадцатый день января...
Былого – ни выжечь, ни высечь:
Коль ждали студенты весны, –
Им вторили тысячи тысяч
Когда-то великой страны!
И вторят, и верят поныне
В околыша нежную синь, –
В песках африканской пустыни,
Во льдах соловецких пустынь...
Их вера, – что сбудется Слово,
От Господа данное им:
Татьяна поклонится снова
Отверженным детям своим!
