Писатель, педагог, политик и консул
Самый активный и плодотворный период жизни и деятельности (1909–1920) В. Креве связан с Азербайджаном. После окончания Киевского Императорского университета он в 1909 г. прибыл в Баку, где стал преподавать в 1-ом Бакинском реальном училище русский язык и литературу. В Азербайджане В. Креве был известен под именем Викентий Иосифович Мицкевич.
Период наивысшего творческого подъема Креве также пережил в Баку и здесь он создал наиболее значимые художественные произведения. Талант Креве, его эрудиция, его многообразная деятельность, сама его личность вызывали восхищение у людей разных национальностей и самых разных убеждений и во многом определяли литературный климат тех лет.
Один из виднейших представителей русской поэзии Серебряного века, поэт-символист, переводчик и эссеист Константин Бальмонт (1867–1942) так писал о литовском писателе в своих письмах, адресованных Винцасу Креве в 1929–1931 годах:
„...Я очень люблю Ваше творчество и что Вы более, чем кто-либо из литовских писателей, дали мне почувствовать всю силу, нежность, красоту и многозвучное разнообразие литовского языка...
...Приветствую в Вас художника, проникшего в душу древней и теперешней Литвы, создателя лучшей литовской поэтической прозы, какую довелось мне читать. Великое искусство художника (...) заключается в том, что лица, им созданные, возникают в воображении читателя как живые, их видишь, их любишь или ненавидишь, с ними проходишь их путь, с ними волнуешься, о них беспокоишься. Этим даром Вы владеете в степени чрезвычайной, - и спасибо Вам, что Вы даете мне радость быть моею мыслью в Литве...».
Для тех, кто с личностью В. Креве знаком поверхностно, на самом деле он является всего лишь почетным реликтом прошлого – классиком литературы с некоторыми противоречивыми политическими заявлениями и действиями. Но ситуация в корне меняется, стоит только ближе прикоснуться к этой масштабной и драматической личности. Один из выдающихся поэтов литовской эмиграции XX века, студент Винцаса Креве (но отнюдь не апологет своего профессора) Альфонсас Ника-Нилюнас (1919-2015) на известие о смерти Креве 9 июля 1954 года в своем дневнике сделал следующую запись: «...Первое ощущение от вести – как если бы умер Нямунас, Вильнюсский кафедральный собор или гора Шатрийос: столь глубоко он укоренился в моем сознании. С самого детства, в первых словах и в первых книгах, дома и в школе, – везде был Креве...»
По-видимому, и сегодня многие литовцы могли бы сказать о В. Креве то же самое. Кто не помнит его «Преданий старых людей Дайнавского края», «Шарунаса», «Скиргайлы», «Могилы великана» или «Песнь об орле»? Кто только не черпал вдохновения из его романтических историй о прошлом народа и страны. Творчество В. Креве всегда уподоблялось стремительному вихрю, призывающему не успокаиваться на достигнутом, стремиться к новым вершинам, мечтать...
Этим ветром всегда были наполнены паруса и самого писателя. Правда, такие ветра нередко заносили В. Креве к опасным берегам или даже на рифы, но это уже другой вопрос. В особенности это касается противоречивой и неуёмной склонности В. Креве ввязываться в политику, которая, мягко говоря, его призванием не была. Именно в такие мгновения писатель, не имея надежного компаса, путался в своих траекториях и нередко принимал решения, которые могли быть гибельными не только для его репутации, но и для жизни.
Следует отметить, что из Бакинского периода важен и интересен период политической деятельности В. Креве (1917–1920). Ведь в политическую деятельность В. Креве втянулся именно в годы своей жизни в Баку. Здесь он в 1917 г. в период Февральской революции в России сблизился с местными эсерами. В октябре 1917 года по списку этой партии был избран депутатом Бакинской городской Думы и до 25 апреля 1918 года принадлежал фракции эсеров в городском Совете и Думе.
Менее известна и только фрагментарно исследована его политическая деятельность в Баку. Но сегодня речь пойдет не о политической деятельности В. Креве. На этот раз коснемся дипломатической службы писателя в далеком Азербайджане (1919–1920), длившейся полтора года, о которой почти ничего не известно. Консулом Литовского государства в независимой Азербайджанской Республике Креве был назначен в марте 1919 года. Листая до сих пор нигде не обнародованные документы в архивах Азербайджана и Литвы, убедимся, что этот отрезок его жизни до сих пор овеян любопытными и важными фактами и тайнами.
Праведник и гуманист
В издании «Литовский альбом», изданном в 1921 г. в Каунасе, писатель Людас Гира (1884-1946) упоминает, что В. Креве, находясь в Азербайджане, «немало помог нашим соотечественникам, забравшимся в эту далекую страну, выдавая им паспорта Литвы, которые в Азербайджанской Республике всё же давали некоторые гарантии, спасал попавших в тюрьму и т. п.». Это едва ли не единственное свидетельство о малоизвестной консульской деятельности В. Креве.
Кое-что о деятельности В. Креве в Баку можно найти в датируемом 1958 г. рукописном труде юриста и историка культуры межвоенного периода Литвы Зигмаса Толюшиса (1889-1971) «Винцас Креве: материал для биографии». Автор цитирует следующие слова известного политического деятеля Баку Миколаса Банявичюса (1884-1963): «Креве человеком был своеобразным; он не чурался средств, когда требовалось сделать доброе дело. Он был смел и смышлён, когда требовалось спасти людей, которым грозили арест или расстрел, Креве выдавал фиктивные свидетельства о гражданстве Литвы, с которыми те люди могли добраться до более безопасного места». К слову сказать, и сам М. Банявичюс, известный в ту пору под фамилией Михаила Подшибякина, после захвата большевиками Азербайджана едва успел бежать в Каунас по выданному В. Креве литовскому паспорту.
Как видим, свидетельства весьма скупые и документально не подтвержденные, но даже из них складывается впечатление, что консул Литвы в Баку В. Креве спасал людей от красного террора, чем сильно рисковал.
В жизни люди нередко подвергаются испытаниям на смелость и порядочность. Но только немногим удается такие испытания преодолеть, достичь высот и величия на первый взгляд простыми действиями, в которых проявляется уважение и любовь к человечеству. История мировой дипломатии помнит немало таких величественных поступков, совершенных дипломатами различных стран в годы Второй мировой войны. Консул Японии в Каунасе Тиунэ Сугихара (1900-1986), дипломат Швеции в Будапеште Рауль Густав Валленберг (1912-1947), дипломат Турции на острове Родос Селахаттин Улькумен (1914-2003), консул Португалии в Бордо Аристидеш де Соуза Мендеш (1885-1954), генеральный консул Испании в Венгрии Джорджо Перласка (1910-1992) и множество других, в то время рискуя своей жизнью, спасли тысячи евреев от расстрела и нацистских лагерей (к примеру, Р. Валленберг после того как Красная армия заняла Венгрию, был схвачен и замучен на Лубянке).
В истории мировой дипломатии мы не найдем сведений о том, как В. Креве спасал людей от красного террора. Но в захваченном большевиками Баку писатель, покоряясь голосу своего сердца и совести, не остался равнодушным к царящему повсеместно насилию и вступил в незримую борьбу с властью большевиков. Это также было тяжелейшим испытанием человечности, ничем не уступающим уже упомянутым фактам. Существенная разница в том лишь, что В. Креве помогал не только евреям, но людям разных национальностей и политических взглядов, и даже своим оппонентам.
В независимом Азербайджане в 1918–1920 годах действовали представительства шестнадцати зарубежных государств. В то время большинство из них выдавали своим гражданам паспорта и легализовали различные документы. Их выдавали даже действовавшие тогда в Баку национальные сообщества. К примеру, Эстония и Латвия в независимом Азербайджане своих дипломатических представительств не имели, но выдачей эстонцам и латышам паспортов и легализацией документов в Баку занимались национальные советы латышей и эстонцев. Выполнение такой работы входило в обязанности консула Литвы В. Креве. Однако он был единственным дипломатическим представителем зарубежного государства, который, в нарушение официальных инструкций, выдавал фиктивные документы о происхождении тем лицам, кому угрожала смерть или невыносимые мучения. А мощь и жестокость большевистской машины репрессий ничем не уступали действовавшей в 1939–1945 годах нацистской системе лагерей смерти.
В. Креве тогда во имя спасения человека доказал свою способность самопожертвования, готовность пожертвовать своей карьерой, перечеркнуть надежды на будущее. Тогдашняя его деятельность – это пример храбрости, великодушия, доброты и любви к человечеству.
А фиктивные свидетельства о гражданстве Литвы, выданные в ту пору В. Креве людям разных национальностей, в действительности стали их визами на жизнь...
Невзирая на свои политические преференции или открыто демонстрируемое отношение к некоторым национальностям, в жизни В. Креве остался тем, кем он был и в своем творчестве – великим гуманистом.
Мосты через пламя войны
Необходимость учреждения консульства Литвы в Баку в начале 1919 была вызвана потребностью поддержания более тесных связей с независимым государством Азербайджана и взаимодействием на Парижской мирной конференции с другими провозгласившими свою независимость бывшими окраинами Российской империи на пути к международному признанию. Но не менее важной являлась защита интересов граждан Литвы, которые проживали на территории Азербайджана.
Судя по различным архивным документам, на тот момент в Азербайджане могло проживать несколько тысяч выходцев из Литвы, а немалую их часть составляли военные беженцы из Литвы времен Первой мировой войны и демобилизованные военнослужащие литовцы с бывшего Кавказского (русско-турецкого) фронта. Большинство из них после провозглашения независимости Литвы намеревались вернуться на Родину. Помочь им в этом и была одна из основных задач консула В. Креве.
Но осуществить эту задачу было весьма затруднительно, поскольку два независимых государства в 1918–1920 годах были разъединены пламенем гражданской войны в России. На консула Литвы пришелся тяжкий труд и бремя ответственности за желающих вернуться домой соотечественников. Свидетельством тому и составленное В. Креве в декабре 1919 года и адресованное министру иностранных дел Литвы Аугустинасу Вольдемарасу (1883-1942) официальное письмо за № 372 следующего содержания:
«Министру чужестранных дел. Настоящим доводим до Вашего сведения, что в Закавказье остается множество граждан Литвы, в их числе немало интеллигенции; в одном только Баку проживает несколько литовских офицеров, один полковник, четыре военных врачей и т. д. Дороговизна поездки не позволяет им и помышлять о возвращении в ближайшее время из страны на родину. Большинство из них было вынуждено здесь остаться после демобилизации с турецкого фронта. Все они удручены чрезвычайно отсутствием известий с родины. Настоящим ходатайствуем о Вашем, Глубокоуважаемый Министр, содействии всем тем гражданам Литвы, которые через подателя сего изъявят желание переслать известия в Закавказье, чтобы они могли это сделать».
Проживавшим в Азербайджане литовцам было не только сложно вернуться на родину, но даже послать о себе весточку оставшимся на родине родным – никакого прямого почтового сообщения между Азербайджаном и Литвой не было. Консул Литвы взялся решить и эту проблему. 13 ноября 1919-го года в газете бакинских эсеров «Знамя труда» было напечатано обращение консульства Литвы к местным литовцам. В нем сообщалось, что желающим отправить письма на Родину надлежит принести их в консульство, откуда специальный посланник через Францию доставит корреспонденцию в Литву.
Несколькими днями позже – 18 ноября 1919 года появилось сообщение, что проживающие на территории Азербайджана литовцы воспользоваться правами граждан Литвы могут только в случае наличия у них действительного иностранного паспорта Литовской Республики. На тот момент никто еще не мог и предположить, что всего через каких-то полгода литовские паспорта или документы происхождения станут билетами в жизнь для сотен людей. И не только для литовцев.
Безопасно вернуться домой литовцы могли разве что окружными путями – через Грузию до Батуми, оттуда – на корабле до Константинополя, а затем – через Западную Европу. Судя по документам тех лет, консульство Литвы уповало на помощь действовавшей в Азербайджане британской миссии. В номере государственной газеты «Азербайджан» за 27 марта 1919 года наряду с сообщением об учреждении консульства Литвы указывается, что отправка домой желающих вернуться на родину граждан Литвы будет начата в конце мая или начале июня: «Организовать отправку надеемся с помощью английских властей. Если к тому времени в Украине не воцарится мир, дипломатическое представительство Литвы надеется, что удастся организовать путешествие в Литву окружным путем через Европу и высадиться в Либаве» (в Лиепае – М. Г.).
К сожалению, это начинание успехом не увенчалось: позднее в конце 1919-ого года в письме к другу Людасу Гире В. Креве жаловался: «...Англичане обещали отвезти, но до сих пор не вывезли, просто, как они поступают всегда и везде, обманули. Сейчас в ожидании, что откроется путь через Беларусь. Окружным путем через Европу ехать не можем, слишком дорого, дорога обходится в 1000 франков, а здесь один франк стоит 20 ср.» (ср - скорее всего, автор письма имел в виду серебряные рубли царской России – М. Г.).
Инвазия большевиков
К сожалению, независимое Азербайджанское государство просуществовало только 23 месяца. Ворвавшиеся в ночь на 28 апреля 1920-го года в Баку части 11-ой Красной армии помогли большевикам свергнуть парламент и правительство страны. На штыках большевиков была принесена новая власть – Военно-революционный комитет.
Сам В. Креве в документально-политическом очерке «Большевики», напечатанном на литовском языке в трех номерах культурно-политической газеты «Народ» за июль-август 1920 года, эти трагические для Азербайджана дни вспоминает так:
«Первыми шагами ново организованного ревкома, в который вошли только местные диджюмечяй (так В. Креве называл большевиков – M. Г.) – татары, была отправленная в Москву Ленину телеграмма, в которой они лживо заявили, что местный народ, взявший Баку без боя в свои руки, приветствует его и Троцкого как своих вождей. Поскольку существует опасность пробуждения в красном Азербайджане контрреволюции, они призывают братскую русскую Красную армию, которая до сих пор боролась за свободу и счастье всех трудящихся, прибыть в Азербайджан и помочь им свернуть шею контрреволюционной гидры.
Телеграмма дана была в тот момент, когда русское войско свергло местную власть, но она была необходима Москве с дипломатической точки зрения, дабы показать миру, что не сами русские большевики прибыли в Баку, а по призыву местного населения и трудящихся.
В тот же день были схвачены польская, английская, французская, грузинская и итальянская миссии, которые не ожидали ничего подобного со стороны большевиков и не успели покинуть Баку. Намеревались арестовать и полномочное лицо Латвии, но тот успел скрыться; его так и не нашли.
В тот же день были схвачены и видные русские, еврейские и армянские деятели, схвачены все члены и председатели различных национальных комитетов. Схвачены были даже комитет социал-революционеров и вся редакция их газеты «Знамя труда», несмотря на то, что она уже давно признала советский порядок и не скрывала, что именно такого порядка желает для Азербайджана. Схвачены были и все видные социал-демократы.
«Чрезвычайка», сформированная из местной шпаны в возрасте 18-20 лет, а то и еще моложе, хватала всех, кого только могла, и бросала всех в тюрьму. Никаким иным образом революционная власть в тот день себя не проявила.»
Как видим из очерка В. Креве, дипломатическая неприкосновенность для большевиков ничего не значила. Но консулат Литвы, в отличие от консулата Англии, Франции, Польши, Украины, Грузии или дипломатических представительств некоторых других государств, закрыт не был, и самого В. Креве участники переворота не тронули. Это кажется тем более странным, зная, что после переворота был схвачен весь комитет партии эсеров города Баку. Более того, бежать или скрываться В. Креве, в отличие от дипломатов других стран, даже не намеревался. Почему так случилось, расскажем в следующий раз...
Перед лицом насилия
А сейчас вернемся к нелегким будням консула Литвы. Большевики не были бы большевиками, не действуй они своими классическими революционными методами и не займи они в первую очередь железнодорожный вокзал, почту и телеграф. Город Баку уже с первых дней переворота оказался изолирован от внешнего мира. Дипломатические представительства исключением не были.
Тогда В. Креве стал действовать и обороняться обычным оружием дипломата – нотами. Одним из важнейших условий нормальной работы консульства было восстановление телефонной связи с внешним миром. Поэтому в одной из первых нот консула – в ноте под № 361 от 3 мая 1920 года, адресованной только что учрежденному Народному комиссариату иностранных дел Азербайджанской ССР, консул ходатайствует «дать указание включить номер телефона консульства 4-37 в городскую сеть».
В ноте за № 398 от 13 мая консул В. Креве просит народный комиссариат «дать возможность сообщить литовской дипломатической миссии в Тифлисе о положении граждан Литовской Республики в Азербайджанской Советской Республике».
На незавидное положение в Баку литовцев и других выходцев из Литвы указывает целая охапка адресованных комиссариату в мае-июне нот, в которых заявляются различные ходатайства, протесты и требования относительно граждан Литвы, попавших в мясорубку большевистских репрессий.
В части нот консул ходатайствует о том, чтобы не были реквизированы квартиры, предприятия, ценные вещи и иное имущество граждан Литвы. К примеру, в ноте за № 367 от 8 мая В. Креве просит у народного комиссариата «дать распоряжение об отмене незаконной реквизиции квартиры гражданина Литвы Дембо». В ноте под № 400, датированной 14 мая, В. Креве обращается в комиссариат «относительно ареста АзЧК гражданина Литвы Якова Штерлинга без ведома консульства» и просит предоставить сведения о преступлении Я. Штерлинга, «в связи с которым тот был заключен под стражу, а также сведения о предъявленных ему обвинениях». Аналогичная просьба консула Литвы изложена в ноте № 499 от 20 мая «относительно причин ареста гражданина Литвы Авраама Миколаевского».
В те неспокойные дни права граждан Литвы, намеревавшихся вернуться на родину, попирались ежедневно. И тогда В. Креве делает смелый и беспрецедентный шаг – 5 июня он подает ноту за № 710, в которой он в достаточно жестком тоне подает жалобу на незаконные действия Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) Азербайджанской ССР, который неоправданно не выдает гражданам Литвы разрешений на выезд из страны.
Не всем гражданам Литвы удалось вырваться
Как уже упоминалось, в то время в Азербайджане по различным причинам обосновалось немало литовцев. В годы независимости Азербайджана инспектором мореходной школы в Баку служил Винцас Каралюс, главным контролером Бакинского городского акцизного управления Министерства финансов Азербайджанской Республики был Доминикас Константинас Мацкявичюс, начальником железнодорожного управления Министерства путей сообщения был Альфонсас Вейсис. Также следует упомянуть заместителя заведующего бюро регулирования железнодорожных перевозок в том же министерстве Паулюса Вашкиса, уполномоченного сотрудника службы бухгалтерского учета на нефтепроводе Баку-Батуми Стяпонаса Аугулиса, члена Бакинского окружного суда Министерства юстиции Владисловаса Витартаса, заместителя прокурора Гянджинского окружного суда Йонаса Вальтиса, следователя Ленкоранского округа Юозаса Крукаускаса, врача-эпидемиолога Бакинской городской больницы Юргиса Вянцкунаса и многих других.
После учреждения в конце марта 1919 года в Баку консульства Литвы многим из них были выданы документы происхождения гражданина Литвы. Как явствует из архивных документов, в начале деятельности консульства в месяц выдавалось 10-15 литовских паспортов. К примеру, 25 августа 1919 года был выдан паспорт за № 43 родившемуся в 1871 году в Каунасской губернии Сигизмундасу Антанавичюсу, работавшему в городе Баку плотником. Позднее Консульством в месяц в среднем выдавалось 40-50 литовских паспортов.
Но даже и получив документы, не все литовцы могли отправиться на родину. Путь через Советскую Россию был закрыт в связи с гражданской войной, а плыть в Литву окружным путем через Европу для многих была неподъемная роскошь. После того как армия Антона Деникина (1872-1947) отступила с Кавказа, а в Баку ворвались части 11-ой Красной армии и в Азербайджане закрепился режим большевиков, чуть позднее сухопутный и морской путь через Россию в Литву стал возможен. По нему на родину хлынули граждане разных стран – эстонцы, латыши, финны и прочие. Образовавшиеся большие потоки реэмигрантов вызвали нехватку железнодорожных вагонов и мест на кораблях. Поэтому немало литовцев были вынуждены временно остаться в захваченном большевиками Азербайджане и работать там ради куска хлеба. Имели место случаи, когда литовцы юристы, медики, почтовые служащие, учителя, железнодорожники устраивались на работу в учреждения, которые в условиях военного положения считались военизированными структурами.
Например, граждане Литвы Антанас Каупялис, Она Каупялите, братья Альфонсас и Владисловас Прилясы, Владисловас Витартас, Людвика Даугелене, Казимира Пятраускене и другие работали в народных судах города Баку судьями, секретарями, писарями, курьерами и даже сторожами. А, к примеру, родившиеся в 1870 году в Вильно медик Юлийонас Блажявичюс был принят на работу главврачом Военно-санитарного автотранспортного управления.
Позднее гражданам Литвы, служившим в таких структурах власти было чрезвычайно сложно уволиться с работы. К примеру, в 1921 году консульство Литвы было вынуждено позаботиться о судьбе Станисловаса Криштопайтиса в связи с тем, что он, устроившись в армию советского Азербайджана сапожником, позднее категорически отказался подчиниться законам и стать красноармейцем.
Постепенно ноты стали превращаться в протесты. Когда власть большевиков реквизировала аптеку гражданина Литвы Б. Беркмана с медикаментами и его личную квартиру, консульство Литвы в ноте за № 504 от 21 мая заявило протест в отношении таких действий и потребовало, чтобы «были сняты печати о наложении ареста на это имущество».
В ноте за № 598 от 25 мая консул В. Креве требует «остановить реквизицию имущества граждан Литвы и гарантировать неприкосновенность прав граждан Литвы». В тот же день консул в ноте под № 599 требует «отозвать реквизицию аптеки и товаров гражданина Литвы Менделя Вейнблата».
Согласно документам, провизор М. Вейнблат родился в 1869 году в Каунасе, несмотря на то, что долгое время жил в Азербайджане, литовский язык не забыл и считал себя настоящим литваком и потомком ВКЛ. То же можно сказать и о других проживавших в Баку евреях Литвы: о родившемся в 1886 г. в Каунасской губернии инженере-химике Ефиме Абрамсоне, о родившемся в 1893 г. в Радвилишкисе враче Маркусе Гинзбурге, об уроженце Вильнюса провизоре Бере Беркмане 1862 года рождения, об уроженце города Шяуляй враче Гавриле Сегале 1874 года рождения, и о сотнях других литваков.
Но В. Креве не ограничился только жесткими нотами. Из закипевшего в Азербайджане большевистского ада пыталось вырваться множество людей, среди которых были не только граждане Литвы. Консул Литвы не мог остаться глухим к их мольбам о помощи, поэтому вскоре пошел на подвиги, из-за которых и сам мог сильно пострадать. Как уже упоминалось в начале данной статьи, дипломат стал выдавать документы о литовском происхождении невинным людям, у которых с Литвой ничего общего не было, единственно для того, чтобы они могли покинуть Азербайджан и направиться в более безопасное место. И люди эти далеко не всегда были друзьями или единомышленниками В. Креве.
В. Креве выдавал им документы о литовском происхождении, не обращая внимания ни на национальность, ни на политические взгляды, ни на социальное положение. По возможности, он помогал всем: будь это его коллега, уклонявшийся от службы в большевистской армии – учитель математики в Бакинском реальном училище из Эстонии Альфред Сипол, или адвокат Яков Бер Шнитке родом из Курляндской губернии, или государственный служащий Владимир Пенеженников, уроженец Сморгони Гродненской области, или высококвалифицированный польский юрист из Варшавы Чеслав Клосовский, или должностное лицо высокого ранга Борис Серебряков, из русского дворянского рода…
То же самое можно сказать и о литовских татарах из Вильнюсского края – должностных лицах высокого ранга братьях Ольгерде и Арслане Кричинских, Исмаиле Хурамовиче, Сара Хурамович, Джейран ханум Сулейманович, Юлии Фатиме Киясбековой, Марьям Байрашевской, Али Алибекове, Александре Полторжицком, Лейла Сулькевич, Константине Сулькевиче, Салех Тохтамыше и еще о многих других крымских, поволжских и литовских татарах, которые в 1918–1920 годах служили в Канцелярии Правительства независимого Азербайджана, в структурах Министерства иностранных дел, Министерства юстиции, Министерства обороны страны, в военных частях, в прокуратурах и в судах, а также в других государственных органах и учреждениях.
Несмотря на то, что большинство из них в силу тогдашних геополитических причин до того близко общались не с В. Креве, а с консулом Польши в Азербайджане Стефаном Рыльским, часто участвовали на официальных мероприятиях и праздничных приемах в польском представительстве, а когда с вторжением большевиков для них наступили тяжелые дни, они всё же посетили консульство Литвы. Несмотря на свое отношение к оккупировавшей Вильнюсский край Польше, консул Литвы не только не оттолкнул татар-полонофилов, но и протянул им руку помощи. Если бы не этот благородный жест В. Креве, большинство литовских татар, трудившихся на поприще создания независимого Азербайджана, повторило бы судьбу их соотечественника генерала, начальника штаба армии Азербайджанской Республики Мацея Сулькевича, 15 июля 1920-го года расстрелянного большевиками в Баку. Тогда как вице-министр юстиции независимого Азербайджана Ольгерд Кричинский (1884-1942) по выданному В. Креве литовскому паспорту через Европу успешно добрался в Литву. К сожалению, 15 февраля 1941 года О. Кричински был схвачен НКВД в Вильнюсе и через год - 2 июня 1942 года за его политическую деятельность в Азербайджане был расстрелян в горьковской тюрьме.
В. Креве спас и его младшего брата – известного татарского деятеля, директора канцелярии Правительства независимого Азербайджана, начальника Особого отдела Управления делами Правительства и редактора издания «Правительственные вести» Арслана (Леона) Кричинского (1887-1939). Он выдал А. Кричинскому документы о литовском происхождении на имя Олешкевича-Кричинского, занес его в список работников консульства Литвы и 25 июня 1920 года создал условия, чтобы он вместе с группой других деятелей, представлявших опасность для режима большевиков, под прикрытием дипломатического иммунитета, смог вырваться из погрузнувшего в насилии Баку.
Группа примерно из 15 лиц была сформирована из видных деятелей и членов их семей. Среди них был и еще один литовский татарин вице-директор канцелярии МИД Азербайджанской Республики Константин Сулькевич (ему В. Креве выдал документы на имя Гузмана-Сулькевича), также литовец военный врач Юргис Вянцкунас, уже упомянутый М. Подшибякин-Банявичюс с женой Апполинарией Исаевной (ее имя и отчество в литовских документах также были изменены), А. Мажонас, И. Маурагас, Ф. Опульский и другие спасенные. К слову сказать, в состав этой группы вошел и сам В. Креве, и члены его семьи.
Тысячи спасенных судеб
В. Креве после апрельского переворота в Азербайджане еще около двух месяцев в условиях красного террора консульствовал в Баку. Литовские архивные источники, связанные с деятельностью Литовского представительства в Баку - в частности, нумерация исходящих документов Консульства, свидетельствуют, что В. Креве за этот период более 400 раз официально обращался в самые разные инстанции. Немалую часть этих обращений составляли дипломатические ноты адресованные в Народный комиссариат иностранных дел Азербайджанской ССР и почти все они были связаны с защитой законных интересов граждан Литвы проживающих в Азербайджане.
Убедившись, что война нот с большевистской властью Азербайджана становится опасной для жизни, В. Креве вместе с семьей в конце июня 1920 года из Баку через Москву отправился в Литву, а должность консула передал своему свояку известному бакинскому общественному деятелю одонтологу Михаилу Марковскому.
Как явствует из архивных документов, группа граждан Литвы под руководством В. Креве прибыла в столицу Советской России 2-ого июля. В тот же день группа обратилась в Народный комиссариат иностранных дел Советской России о выдаче транзитной визы для поездки в Литву.
14 июля 1920 г. литовское телеграфное агентство ELTA сообщило, что «Винцас Креве-Мицкявичюс, известный литовский писатель, наш бывший консул в городе Баку, в Закавказье, сегодня из Риги прибывает в Каунас, вместе с ним на поезде прибывают и несколько членов его консульского персонала».
Литовское консульство в Баку было для В. Креве чем-то вроде младенца, творения, созданного усилиями писателя. 28 августа 1922 года усилиями компартии советского Азербайджана при участии Сергея Кирова, Лаврентия Берии и его подручного Владимира Деканозова консульство было безжалостно уничтожено.
В. Креве, на тот момент уже находившийся в Каунасе, очень болезненно переживал связанные с консульством события. Утешиться он мог лишь тем, что за весь период работы дипломатического представительства с марта 1919-года по август 1922-го консульство Литвы в Азербайджане выполнило грандиозный и важный труд, в первую очередь связанный с защитой прав граждан Литвы и с их возdращением на родину. Такая деятельность консульства за упомянутый период предоставила защиту Литовского государства тысячам человек. Большая их часть была эвакуирована в Литву и другие безопасные места. Судьбы людей были защищены от большевистских пуль, репрессий, арестов и пыток.
После захвата большевиками Азербайджана, только с мая 1920-го года по июнь 1921-го года «консульством Литвы в Баку было выдано 687 паспортов Литвы и документов о литовском происхождении. В течение этого периода в Литву выехало около 400 человек. На тот момент на территории Азербайджанской ССР еще оставалось 607 граждан Литвы, 200 из которых тогда готовились к поездке в Литву». Такие цифры приводятся в ноте № 297 литовского консульства от 24 июня 1921 года, которой дается ответ на ходатайство Народного комиссариата иностранных дел Азербайджанской ССР сообщить, сколько граждан Литвы проживает на территории республики.
Обобщая вышесказанное, нужно отметить, что благодаря заботе литовских консульств в Азербайджане и в Грузии, а также благодаря самоотверженному труду и неординарным решениям В. Креве, в 1918–1922 гг. в Литву вернулось более 10 тысяч разбросанных по различным уголкам Кавказа литовских ссыльных, экономических мигрантов, военных беженцев, демобилизованных военнослужащих, насильственно выселенных из прифронтовых губерний и других выходцев. Не вызывает сомнений, что судьбы большинства этих спасенных людей являются прекрасными цветами в венце деятельности консула В. Креве...
Баку – Каунас - Вильнюс, 1919–2017 гг.
