Первое впечатление по приезде в Игарку, один из самых северных городов Сибири, жуткое. Разваленный и заброшенный огромный деревообрабатывающий комбинат, зияющие пустотой окна домов, пыльные улицы, зевающие собаки, одинокие фигуры, передвигающиеся нетвердым шагом, Ленин, заросший кустарниками, показывающий рукой в светлое будущее, которое никогда не настанет.

В лучшие времена здесь было больше 20 000 жителей. Сейчас их осталось меньше 4000. Они живут в двух микрорайонах с незатейливыми названиями - Первый и Второй. Над осыпавшимся фасадом гостиницы висит плакат "Любимый город - ты в моем сердце". Но это не вдохновляет.

В советское время Игарку называли победой человеческой воли над природой. Игарка устояла перед вечной мерзлотой, но капитулировала перед банкротством основного работодателя, неудержавшегося на рынке. Настроение у людей не поднимают и постоянно летающие над головами вертолеты – они перевозят работников находящейся недалеко от Игарки нефтескважины. Игарку обходят стороной и эти деньги.

Однако, если вглядеться внимательнее, можно увидеть, что несмотря на понимание безнадежности своей ситуации, Игарка и ее жители не сдаются. По вечерам на улицах (хотя они больше напоминают проходы между домами) людей становится больше. Люди старшего возраста медленно прохаживаются, сидящие между лачуг мужчины попивают пиво, а семьи с детьми, обутыми в тапочки, идут на пляж к Енисею, им навстречу идут несущие добычу рыбаки. На спортплощадках слышны звуки футбольных и баскетбольных мячей, мимо проезжают велосипедисты, пыль поднимает молодой мотоциклист на старом мотоцикле с коляской.

Не удивительно – в Игарке практически нет интернета. Нет интернета, молодежь идет на улицу. Образование - наверное, единственное, что процветает в Игарке. В средней школе учится почти 600 детей – трудно себе представить, ведь это почти пятая часть всех жителей. В городе есть красивая школа изобразительных искусств для малышей, детская спортивная школа, около 10 спортплощадок, построенных в советское время.

И местные жители нарезающие угощение на бумаге, и стаи сибирских собак оглядывают шныряющих по городу энергичных приезжих в майках со странной надписью "Миссия Сибирь 2016". С любопытсвом и опаской, но не со злобой. Подходят, чтобы познакомиться, радуются и благодарят, что приехали в их город, а, узнав название страны, из которой приехали, шарахаются как от разряда тока.

Литва.

Это слово от Игарки неотделимо. Оно возвращает в прошлое, вызывая и чувство вины, которое, может, косвенно, ощущают многие жители Игарки, и ностальгию по тем временам, когда Игарка процветала, в ресторанах гудели моряки, попавшие сюда на судах по Енисею, а девушки тонули в глазах молодых литовцев.

- О, литовцы, это были мастера, никто так не работал, как они, - вспоминает рассказанные родителями истории Анатолий, - Новую Игарку постоянно затапливало, а в старой, где трубы проложили литовцы, никогда не было проблем. И никто не понимал, что они там такое сделали.

У закрытого магазина "Полярная звезда" нас нагнал Аркадий с авоськой в руке. Мы разговорились, он мотнул головой в сторону "звезды".

- Раньше здесь работали двое литовцев Ромас и Витас. И магазин процветал, очереди стояли, им удавалось такие продукты получать, которых ни у кого в Игарке не было. А потом они уехали, магазин переняли наши, видите, что осталось.

Литва.

Слово, которое у людей старшего возраста вскрывает раны, несбывшиеся или забытые мечты, а для молодых это нечто из далекой легенды и сказок, рассказанных дедушками и бабушками.

- Hello, hello,- кричит членам нашей команды, закупающимся в магазине молодой русский Сергей, который вместе с отцом вышел из местного автобуса, - speak Russian?

Их все еще (а может уже) удивляет, что приезжие из далекой страны говорят по-русски.А, услышав слово "Литва", Сергей отпрянул от удивления.

- Литва, Литва, - повторил он несколько раз, - я тоже литовец. Моя фамилия Бренцус.

Перед глазами еще одна живая история любви и расставания. Дедушка Сергея был сослан из Клайпедского района, здесь влюбился, женился, и родился отец Сергея Виктор. Но зов Литвы был слишком сильным, он вернулся, а жена осталась в Игарке. Пока Виктор об этом рассказывал, Сергей топтался на месте от нетерпения, он хотел задать важный вопрос.

- У меня есть дочь, какую дать ей фамилию, чтобы по-литовски было правильно? А жене?

Он несколько раз повторил "Бренцуте" и “ъ"Бренцене", для него эти слова имеют магическое значение.

- Как жаль, что здесь нет нормального интернета,- сказал Сергей,- я мог бы пользоваться социальными сетями, может, нашел бы родственников в Литве, мы бы познакомились.

Быть может, нам удастся это сделать, может, статью прочтут Бренцусы, живущие в Клайпеде или рядом с ней, и откликнутся. В жизни бывали и более странные вещи.

Почти каждый день произнесенные местными жителями слова "Литва", "литовец" сопровождались вздохами. Литва исчезает как мираж из тех времен, когда люди в Игарке верили, что у них все получится. Сегодня этой веры не осталось. Игарка апатично смотрит на сегодняшний день и знает, что будущего здесь не будет.

Но и уехать непросто. Работающий электриком Сергей копит деньги на первый взнос за жилье, которое мог бы купить в Красноярске. По госпрограмме из Игарки в Красноярск переселяют только несколько семей в год. Быть может, уехало бы и больше людей, но местные говорят, что чувствуют, как что-то их здесь держит. Игарка была вызовом.

Играка могла быть доказательством, Игарка должна была быть триумфом воли. А сейчас она просто слишком дорогая и не очень нужна.

- Я не узнаю город своей юности, - печально махнула рукой Ольга. В ее глазах стоят слезы, - тут прошла война без войны. Война без войны.

Поделиться
Комментарии